Всем очень рекомендую прочитать её от корки до корки, она имеет очень много общего с нашим делом. Но в ней есть одна самая интересная глава, которую я решил запостить сюда. Очень рекомендую прочитать.
До этой главы примерно пол книги рассказывалось как герой сколотил с нуля состояние в 3 миллиона долларов (по нашим меркам что-то типа 200 миллионов, не уверен в точности), начав играть с 5 долларов. Вот собственно сама история:
Эдвин Лефевр. «Воспоминания биржевого спекулянта»- Глава 12
Вскоре после того, как я с неожиданным для себя успехом закончил операцию с июльским хлопком, мне по почте пришла просьба о встрече. Письмо подписал Перси Томас. Естественно, я тут же ответил, что буду счастлив видеть его у себя в любое удобное ему время. На следующий день он появился.
Я издавна относился к нему с восхищением. Его имя знал каждый, кого интересовали выращивание или торговля хлопком. Ссылки на его суждения мне приходилось слышать не только у нас по всей стране, но и в Европе. Помню, как-то на швейцарском курорте я разговаривал с каирским банкиром, увлекшимся идеей выращивать хлопок в Египте, которую пропагандировал покойный сэр Эрнест Кассел. Узнав, что я из Нью-Йорка, он немедленно спросил меня о Перси Томасе, рыночные обзоры которого он выписывал и регулярно читал.
Я всегда считал, что Томас подходил к своему делу научно. Он был истинный спекулянт, обладавший воображением поэта и отвагой настоящего бойца, поразительно осведомленный как в теории, так и в практике торговли хлопком. Он любил поговорить об отвлеченных идеях и о научной стороне торговли хлопком, но при этом он почти досконально знал все о механизме хлопкового рынка и о психологии тех, кто на нем работает, ведь он занимался этим делом годами и умудрялся выигрывать и проигрывать на этом целые состояния.
После того как рухнула его старая биржевая фирма «Шелдон и Томас», он начал работать в одиночестве. За два года он сумел вернуть прежнее положение, и сделал это очень картинно. Помнится, я читал в «Сан», что когда он встал в финансовом отношении на ноги, то первым делом полностью расплатился со всеми кредиторами, а потом нанял эксперта, чтобы ему помогли наилучшим образом вложить миллион долларов. Этот эксперт проработал отчеты о собственности и прибыли нескольких компаний и рекомендовал купить акции компании «Делавэр и Гудзон».
А после того, как он потерял миллионы, он потом нажил еще больше миллионов, Томас сильно проигрался на операциях с мартовским хлопком. Явившись ко мне, он немедленно взял быка за рога. Он предложил мне рабочий альянс. Прежде чем публиковать любую интересную информацию, он будет передавать ее мне. А моим делом будет использовать эти сведения в торговле, потому что, по его словам, я в этом деле гений, а он нет.
Мне эта идея не понравилась. Я открыто ему сказал, что вряд ли смогу работать в упряжке и не очень-то хочу этому учиться. Он продолжал настаивать, что это была бы идеальная комбинация, пока я твердо не заявил, что не хочу участвовать в такого рода манипулировании рынком.
- Если я сваляю дурака, — объяснил я, — я один пострадаю и сам сразу расплачусь. Здесь не возникает длительных обязательств или неожиданных осложнений. Я предпочитаю играть в одиночку, в том числе и потому, что это разумнее и дешевле. Мне нравится помериться мозгами с другими торговцами, которых я никогда не видел и не увижу и которым я не давал советы, что и когда покупать или продавать. Я делаю дeньги на своем понимании рынка. Я его не продаю и не сдаю в рост. Если я начну зарабатывать как-то иначе, мне покажется, что мои дeньги не заработаны. Ваше предложение меня не интересует, поскольку игра мне интересна только до тех пор, пока я играю за себя и по своим правилам.
Он был очень огорчен тем, как я все это воспринял, и попытался меня убедить, что я ошибаюсь, отвергая этот план. Но я стоял на своем. Потом мы просто приятно поболтали. Я заверил его, что он обязательно «вернется» и что он окажет мне честь, если примет от меня финансовую помощь. Но он ответил, что не может брать у меня в долг. Потом он расспросив о деталях моей операции с июльским хлопком, и я рассказал ему все подробности: как я в это дело втянулся, и сколько хлопка закупил, и про цены и все остальное. Мы еще немножко поболтали, а потом он ушел.
Я уже говорил, имея в виду собственные ошибки, что самые опасные из многочисленных врагов спекулянта действуют изнутри. Я столкнулся с тем, что даже человек оригинального ума, привыкший всю жизнь мыслить независимо, может при этом стать жертвой убедительности и обаяния. Я довольно хорошо защищен от таких видов обычной среди спекулянтов заразы, как жадность, страх и надежда. Но я обычный человек, и мне свойственно ошибаться.
Как раз в тот период мне бы следовало быть настороже, потому что незадолго перед тем я пережил опыт, показавший, насколько легко уговорить человека сделать что-то, с чем он не согласен и чему даже противится. Это случилось в конторе Хардинга. Там у меня был своего рода частный офис: мне выделили отдельную комнату, в которую без моего согласия или приглашения никто не заходил в рабочее время, то есть пока были открыты рынки. Я не хотел, чтобы меня тревожили, а поскольку я вел торговлю с большим размахом и мой счет был очень прибыльным, охраняли мой покой на совесть.
Как-то,
когда рынок уже закрылся, я услышал чей-то голос:
- Добрый вечер, мистер Ливингстон.
Я обернулся и увидел незнакомца в возрасте тридцати или тридцати пяти лет. Было непонятно, как он здесь очутился, но он был здесь. Я решил, что его привело ко мне какое-то дело. Я молча смотрел на него, и после недолгого молчания он произнес:
- Я заглянул к вам по поводу вот этого Вальтера Скотта, — и тут его понесло.
Он был книжным агентом. Нельзя сказать, чтобы он был уж очень внешне привлекательным или как-нибудь особо красноречивым. Да и манеры его были не лучшего образца. Но это была личность! Он говорил и говорил, и мне казалось, что я его слушаю. Но я не помню, что же он мне наговорил. Думаю, что, даже слушая его, я этого тогда не понял. Когда он закончил свой монолог, он протянул мне авторучку и договор, который я и подписал. Это была подписка на собрание сочинений Вальтера Скотта ценой в пятьсот долларов.
Стоило мне подписать, как я пришел в себя. Но он уже спрятал договор в карман. Мне не были нужны книги. У меня не было для них места. Мне нечего было с ними делать. Мне даже некому было их отдать. Но я согласился купить их за пятьсот долларов.
Я настолько привык к денежным потерям, что об этой стороне ошибки всегда думаю в последнюю очередь. Главное всегда сама игра, причина. Прежде всего меня интересуют мои собственные недостатки и стереотипы мышления. Причина этого в том, что я не хочу повторять свои ошибки дважды. Мужчина может прощать себе собственные ошибки, только если они ведут к последующей выгоде.
Что ж, допустив ошибку на пятьсот долларов но так пока и не поняв, как это я вляпался, я просто смотрел на него, чтобы для начала составить себе о нем какое-то представление. Пусть меня повесят, если он не улыбнулся мне в ответ — понимающей слабой полуулыбкой. Казалось, что он читает мои мысли. Каким-то образом я понимал, что мне не нужно ему ничего объяснять; он все понимал и сам. Поэтому безо всяких объяснений и вступительных фраз я спросил:
- Сколько комиссионных вы получите за эту подписку на пятьсот долларов?
Он покачал головой и ответил:
- Простите! Я не могу так поступить.
- Сколько вы получите? — настаивал я.
- Треть. Но я на это не пойду! — ответил он.
- Треть от пятисот — это сто шестьдесят шесть долларов и шестьдесят шесть центов. Я дам вам двести долларов наличными, если вы вернете мне эту подписку. — И в доказательство я вытащил бумажник и показал дeньги.
- Я ведь сказал уже, что не могу так поступить, — не уступал он.
- Все клиенты предлагают вам то же, что и я? — заинтересовался я.
- Нет, не все.
- Тогда почему вы сразу поняли, что я хочу предложить вам именно это?,p>- Это у вас профессиональное качество. Вы блестяще умеете проигрывать, и именно поэтому вы первоклассный делец. Я очень обязан вам, но на это я не пойду.
- Но объясните мне, почему вы не хотите получить больше, чем принесут вам комиссионные?
- Дело не совсем в этом, — был ответ. — Я работаю не только за комиссионные.
- А за что же тогда?
- Ради комиссионных и ради достижений, — услышал я малопонятный ответ.
- Каких достижений?
- Моих личных.
- А к чему вы стремитесь?
- Вы работаете только ради дeнeг? — спросил он меня.
- Конечно.
- Нет, — он помотал головой. — Это не так. Для вас это было бы слишком скучно. Не может быть, чтобы вы работали только ради того, чтобы добавить еще дeнeг на свой банковский счет, и я не поверю, что вас привела на Уолл-стрит любовь к легким дeньгам. Для вас в этом должен быть еще какой-то интерес. Все ведь везде одинаково.
Я не стал с ним спорить, но заинтересовался:
- А что движет вами?
- Ну, — он пожал плечами, — у каждого свое слабое место.
- А в чем ваша слабость?
- Тщеславие, — не задумываясь ни на миг ответил он.
- Что ж, — сказал я. — Вам удалось заполучить мою подпись. Теперь я хотел бы снять ее, и я плачу вам двести долларов за десятиминутную работу. Разве этого мало для вашей гордости?
- Да нет, дело не в этом, — услышал я. — Видите ли, все остальные у нас месяцами обрабатывали Уолл-стрит и не могли покрыть собственные расходы. Они говорят, что неверно выбраны товар и территория. Поэтому контора послала меня, чтобы доказать им, что дело в том, какие они продавцы, а не в книгах и не в районе. Все остальные получали двадцать пять процентов комиссионных. Я перед этим был в Кливленде и за две недели продал восемьдесят два комплекта. Здесь я хочу продавать книги не только тем, кто не покупает у других агентов, но и людям, до которых даже нельзя добраться, чтобы предложить им книги. Вот почему они отдают мне 33 1/3 процента.
- Я так и не понял, как вы умудрились продать мне эти книги.
- А почему бы нет? — рассудительно возразил он. — Я ведь продал комплект даже Дж. П. Моргану.
- Этого не было, — возмутился я.
Его моя реакция не обидела. Он просто повторил:
- Честно, он у меня купил!
- Комплект сочинений Вальтера Скотта Дж. П. Моргану, у которого наверняка есть не только лучшие издания, но, очень возможно, и рукописи некоторых романов?
- А вот посмотрите-ка на его подпись, — и он тут же показал мне договор о подписке, украшенный личной подписью Моргана. Может быть, подпись была и поддельной, но в тот момент мне даже в голову не пришло это заподозрить. Да к тому же, разве у него не было в кармане моей подписи?
Меня одолевало любопытство, так что я спросил:
- Как вам удалось обойти его библиотекаря?
- Я не говорил ни с какими библиотекарями. Я говорил лично со стариканом. В его собственном кабинете.
- Это уж слишком! — возмутился я. Все знали, что проникнуть в частный кабинет мистера Моргана было труднее, чем пронести громко тикающую адскую машину в Белый дом.
Но он настаивал: «Говорил лично!»
- Да как же вы проникли в его кабинет?!
- А как я проник в ваш? — парировал он.
- Вот этого я не знаю. Расскажите-ка, — заинтересовался я.
- Что к Моргану, что к вам — это все одно и то же. Я просто поговорил с человеком на входе, которого там поставили, чтобы как раз меня и не пропускать. И я уговорил мистера Моргана подписать точно так же, как уговорил и вас. Вы ведь не подписывали договор на покупку книг. Вы просто взяли из моей руки авторучку и сделали с ней то, о чем вас попросил. Никакой разницы. Точно как и с вами.
- А это действительно подпись Моргана? — Мой скептицизм проснулся с задержкой на три минуты.
- Конечно! Он научился писать свое имя еще в детстве.
- И все вот так просто?
- Никаких других хитростей, — он опять улыбался. — Я точно знаю, что именно я делаю. Других секретов здесь нет. Я очень благодарен вам. Всего доброго, мистер Ливингстон, — и он повернулся, чтобы уйти.
- Погодите-ка, — задержал я его. — Я обещал вам двести долларов, и вот разница, — и я протянул ему тридцать пять долларов.
Он покачал головой:
- Нет, этого я не могу. Но я могу сделать вот что! — Он достал из кармана договор, разорвал его пополам и протянул мне.
Я отсчитал двести долларов и протянул ему, но он опять отрицательно покачал головой.
- Разве вы не это имели в виду? — изумился я.
- Нет.
- Тогда зачем же порвали договор?
- Потому что вы не стали скулить, а приняли все так, как принял бы и я, будь я на вашем месте.
- Но я добровольно предлагаю вам двести долларов!
- Я знаю, но дeньги — это еще не все.
Что-то
в его голосе заставило меня сказать:
- Вы правы, это не все. А теперь скажите-ка, что вы хотите, чтобы я для вас сделал?
- Вы всегда быстро реагируете, верно? — ответил он. — Вы на самом деле хотите что-нибудь сделать для меня?
- Да, — подтвердил я. — Хочу. Но я сделаю это в зависимости от того, что у вас на уме.
- Проведите меня в контору мистера Эда Хардинга и попросите его уделить мне ровно три минуты. А потом оставьте нас наедине.
Я отрицательно покачал головой:
- Он мой хороший друг.
- Ему пятьдесят лет, и он биржевой 6pокер, — возразил продавец книг.